В статье говорится о том, как сделать, чтобы персиковое дерево опоясалось плодовым поясом, чтобы плодов было много, были бы они крупны, вкусны и ароматны.
Человек и его дело
Человек и его дело
— Знаешь ведь, что наше Скворцово — село особое, край персиковый. У нас солнышка, пожалуй, побольше, чем на Южном берегу. Ведь наше село возвышенность подняла так, что светило смотрит ему прямо в лицо, ласкает своими лучами его окрестности, по которым и разбросаны персиковые сады. И знаешь ли…
— Знаю, знаю! — прерываю тираду Анатолия Корчевного — питомниковода-аматора из села Скворцово Симферопольского района. — Знал даже заранее, что именно с этого и начнется наш разговор. Вы ведь все здесь на персиках да нектаринах помешанные…
— А как иначе, — продолжает мой собеседник. — Вот я, например, считаю себя коренным жителем нашего села: родители — переселенцы с Украины привезли меня сюда, когда мне было два года. Мать горбила на винограднике в здешнем совхозе «Солнечный», которого, увы, уж нет, а дома, как и почти все односельчане, все свободное от основной работы время отдавала приусадебному персиковому саду. А куда мне, парнишке, было деться. Раньше ведь родители, на селе по крайней мере, детей своих на своем примере воспитывали. Сами пахали и нас к труду с измалу приучали. Вот и помогал отцу с матерью в нашем саду, а когда урожай был убран везли персики в Евпаторию на рынок.
Углубившись в воспоминания он продолжает:
— Идешь бывало вдоль торговых рядов, только взглядом окинешь и… вот они, наши скворцовские… Мне, например, стоило только мельком взглянуть и сразу мог определить, где наши. Всегда были персики из нашего села и крупнее, и ярче в расцветке, душистее. Прервавшись на минуту, вдруг посетовал:
— Микроклимат, правда, после того как заполнили водой межгорное водохранилище стал меняться. Туманы густые пошли чередой, обильные росы. На персиках это мало отразилось, но все же…
Связывать свою судьбу с персиковым садом Анатолий вначале не собирался. Выросший в селе, где бурно развивалось искусство, была своя художественная галерея, он и профессию выбрал творческую — художник-оформитель. Помните: «Пятилетку — за три года!», «Май! Мир! Труд!». Да кому они, те отгремевшие «пятилетки» теперь нужны?! И художник-оформитель стал невостребованным.
Как и многие из односельчан, оказавшихся в положении безработных, пошел Анатолий работать на Межгорное водохранилище, ставшее их кормильцем.
Вот тогда он и вспомнил о родительском саде, а получив еще за околицей села свой земельный участок, буквально вгрызся в него киркой и лопатой, копая посадочные ямы, высаживая саженцы персиков, нектаринов, вкладывая в сад душу и весь накопленный с детских лет перенятый у родителей, других старых садоводов опыт.
— Видел ли цветущие персиковые сады? — спрашивает меня.
— Ну, конечно, видел.
— Видеть — одно, а ощущать… Это же розовое половодье! Закружит голову ароматом, увлечет в водоворот буйного цветения и понесет как весенний поток щепку. И как тут быть хладнокровным, безжалостным?! А ты должен быть таким, должен взять секатор и пройтись по цвету, отсекая все лишнее. Здесь уж так, или красота, или урожай.
В технологии выращивания персиков и нектаринов он — экспериментатор, считает, что шаблона быть не может. Взять ту же обрезку. Есть сорта сильнорослые, есть — слаборослые. Одни больше, другие меньше, но обрезать обязательно надо. Сорт Золотая Москва, скажем, верхушечного плодоношения, высокорослый…
Он долго думал, как к этому сорту лучше подступиться. Удержать его в низком уровне, обрезая верхи, значит остаться без урожая, не резать — будет мелочь, а не товарные плоды.
Корчевный придумал свою формировку. Та же чаша, но не 3-4, как принято, а 5-6 скелетных веток.
Он режет все, что считает лишним, что ему не нужно, а уж потом нагружает дерево урожаем. Жировики, которые обычно срезают начисто, он лишь укорачивает, давая возможность потом сформироваться на них плодовым почкам.
Такая обрезка формирует на дереве пояс плодоношения. Представьте себе, стоит дерево как орденской лентой опоясанное крупными, яркоокрашенными плодами. И персики те — как награда садоводу за его трудолюбие и мастерство.
— Обычно с дерева персика сорта Золотая Москва при традиционной обрезке и формировке берут до 50 килограммов плодов, — замечает Анатолий. — У меня же оно после примененной мною формировки и обрезки дало их до 80 килограммов.
Общаясь с питомниководами из Скворцово, отметил для себя, что у каждого из них свой «конек». У Александра Вовка, например, это сорт персика Гармония, у Виктора Зайцева — Сан Райз, а у Анатолия Корчевного — Сын Ветерана.
— Одна дама долго доставала меня просьбой вырастить для нее саженцы Коллинза, — рассказывает он — Вырастил. Приехала она осенью за ними, а у меня под деревьями стояли два ящика с плодами. В одном — Коллинза, а в другом — Сына Ветерана. Сам глянул и был поражен: прекрасные плоды первого были слегка притушены ярким пламенем плодов второго.
— Ты вот что, выкопай мне половину тех и половину вторых, — изменила свое решение женщина.
— А вообще Корчевный в питомнике своем выращивает семнадцать сортов персика и нектарина. И каждый имеет свои привлекательные качества. Эрли Кресие, например, столь же ранний, как и Фаворит Маретини, но плоды крупнее, раньше закладывает хорошую плодовую почку, а потому скороплоден и высокоурожайный.
Старый забытый сорт Глинка в третьей декаде августа заполняет нишу в плодоношении.
Коллинз и Редхейвен хорошо плодоносят если привиты на подвой ВВ1.
Хорош и Розовый Фламинго, но сорт не рыночный, только для себя: неважная транспортабельность.
Очень хвалят сейчас сорт Вавиловский, это из новых, очень перспективный. Но и старый американец Джо Хейл, второе название которого Миллион долларов говорит само за себя, не сдает позиций. Хороши Спринт голд, Посол мира. Из нектаринов в его питомнике получили прописку Никитский, Крымчанин, Рубиновый-4.
Два года назад Анатолий на дачном массиве облюбовал 20 соток пустоши, приобрел эти участки, вспахал, высадил комплексно устойчивые сорта винограда, поднял их на шпалеру, а нынче уже пробовал ягоды первого урожая.
— Что тебя однолюба, приверженца персика склонило к виноградной лозе? — спросил его.
— Никогда ничего не делаю, не глядя в перспективу, не просчитывая экономический эффект, — ответил он. — Так вот, просчитал, нашел, что дело сулит экономическую выгоду, а потому и взялся за него. А побудил меня к этому известный наш виноградарь из села Геройское Сакского района Михаил Акимович Власов.
Ну вот, еще один последователь Акимыча отыскался.
В. ПАЩЕНКО, литературный редактор.